 |
 Пытаться делать обзоры олдскульным работам подобного рода задача не из простых. Осветить столь мощный музыкальный пласт таким образом, чтобы это привлекло чьё-то внимание, стоит, наверное, в двух случаях: если эта музыка всё ещё тебя цепляет, и если тебе есть чем поделиться. При этом обойтись двумя-тремя абзацами не получится, а утомлять потенциального читателя долгой нудной тягомотиной не хотелось бы. В общем, тут есть о чём подумать. И всё же рискну, хотя и не представляю, во что это выльется.
Готовить материал для "Minstrel In The Gallery" Иэн Андерсон начал ещё на исходе 1974 года. Уединяясь со своей гитарой на какое-то время в гостиницах старого Лондона, он отгородился от всех и вся, сделав себя добровольным затворником. Зимой 1974-1975 г.г. Jethro Tull отправились в запланированный масштабный гастрольный тур с программой своего последнего альбома "War Child". Тем временем для группы была подготовлена новенькая мобильная студия звукозаписи Maison Rogue mobile studio и перебазирована на юг Франции, в Монако, куда JT и завернули в середине мая 75-го года для записи очередной пластинки, на несколько недель прервав гастроли. К этому сроку неутомимый И. Андерсон в одной из студий Лос-Анджелеса вместе с аранжировщиком Дэвидом Палмером и британским струнным квинтетом, тем самым, что в своё время работал и над записью "War Child", уже успел подготовить все оркестровки. Замечу, что сотрудничество Д. Палмера с JT началось ещё на заре карьеры группы, когда готовился их дебютный альбом.
Впрочем, даже с учётом современных технологий, большую часть программы нового диска группа по привычке записывала "вживую".
О природе возникновения замысла "Minstrel..." И. Андерсон поведал сам: "...многие восприняли "Bungle In The Jungle" (одна из композиций "War Child") коммерческой вещью, сложилось впечатление, что Jethro Tull вновь начали делать что-то приятное и безобидное. Но тогда мы не могли поступить иначе. Затем у многих из нас опять стали возникать проблемы личного и эмоционального характера, и наш следующий альбом был сделан в ином ключе. "Minstrel..." определённо некоммерческая пластинка, интровертная и напряжённая, о человеческом одиночестве..." Здесь уместно было бы напомнить о недавнем разводе Андерсона с Дженни Фрэнкс, его первой женой (лето 1974 г.).
Вот что Иэн вспоминает далее: "Мы сумели добиться очень хорошего звучания, потому как в новой мобильной студии могли работать сколь угодно долго. Возможно, альбом получился немного скучным, я был слишком замкнут в себе. И в отличие от прежних наших пластинок здесь меньше участвовала группа..."
Кто, как ни И. Андерсон мог бы рассказать о том, как всё складывалось тогда в Монте-Карло: "Я был полон энтузиазма и рабочей активности, другие воспринимали то время как праздник..."
Работа в Монако была затруднена некоторой расслабленностью музыкантов, вызванной близостью тёплого моря и связанной с этим обстановкой вокруг. Это, по словам Андерсона, вызывало заметное напряжение в составе JT. Однако по воспоминаниям гитариста Мартина Барра, утверждавшего обратное, не было никакого напряжения, группа отлично ладила, хотя некоторая несобранность и имела место. В своём неприятии окружавшей беззаботности, свойственной курортному месту, Андерсон подчас не сдерживался и срывался на музыкантах, которые в большинстве своём не следовали его требованиям.
"'Minstrel...' запечатлел мои мысли и чувства того времени, - продолжал свои воспоминания И. Андерсон, - многое из него было придумано, когда я жил в Англии, а потом вдруг оказался за её пределами. Так что многие вещи, такие, как, допустим, "Baker Street Muse" и заглавная "Minstrel In The Gallery" являются зарисовками лондонской жизни. Это и моя жизнь, когда я не имел ни с кем постоянных отношений, жил в гостиницах, где снимал апартаменты..."
Думаю, мало у кого возникнут сомнения, что эта восьмая уже студийная пластинка JT (а по мне так это работа Андерсона) исполнена качественно и высокопрофессионально. Все классические атрибуты присутствуют - глубокие, остроумные, хотя и весьма мудрёные тексты, где-то рискованные (почти непристойные), уникальный и как никогда ранее артистичный вокал, мастеровитая флейта (заметно меньше звучащая, чем обычно), искусная акустическая гитара Иэна, пронзительно-пронизывающая электрогитара М. Барра, убедительная связка Б. Барлоу - Д. Хэммонд-Хэммонд, составившие отменную ритм-секцию. Пожалуй, клавишных от Джона Эвана чуть не хватает, но их с лихвой, порой даже с избытком восполнили партии струнных инструментов.
Очевидное фолковое звучание программы обусловлено его концепцией. В целом пасторальное, временами бардовое, продиктованное тотальным доминированием акустической гитары И. Андерсона с заметным креном в пользу средневековых мотивов в изящном обрамлении современного хард-рока с участием утончённой струнной секции, обеспечившей связь прошлого с настоящим.
В какие-то моменты подобный микст начинает утомлять, недостаёт разнообразия. Пожалуй, лишь титульная композиция воспринимается "на ура", далее, однако, поневоле начинаешь фильтровать, потому как создаётся впечатление, что слушаешь одно и то же с незначительными вариациями. Но такова природа музыки Иэна Андерсона и к этому надо быть готовым. Не думаю, что остальные участники JT не готовы были внести свой посильный вклад в привычный саунд, но монополию на музыкальное творчество в группе Иэн закрепил за собой давно и основательно. С этим, похоже, уже окончательно смирился Мартин Барр, но, по всей видимости, всё ещё не желал сдаваться вечный бунтарь Джеффри Хэммонд-Хэммонд, за что в итоге и поплатился. Андерсон называл JT не иначе, как "своей" группой.
Проще говоря, стоило бы поменять местами первую сторону пластинки со второй, так, чтобы титульный номер "Minstrel In The Gallery" открывал Side B виниловой пластинки. Хотя, конечно же, этот восьмиминутный мини-эпос с дискретной мелодической схемой, с теми самыми, уже отмеченными выше фолковыми мотивами в хард-роковом обрамлении, имеет несомненное влияние на всю последующую программу.
По-своему примечательна композиция "Cold Wind To Valhalla" и, пожалуй, "Black Satin Dancer" с размеренным сдержанным дебютом и агрессивным завершением, с инвазивными струнными включениями, которые отчасти ситуативно смягчают звучание, но этим же самым ограничивают действия основного состава JT.
Давным-давно уже принято считать, что колорит музыки этой пластинки содержит некие оттенки времён королевы Елизаветы с безумствами праздничных маскарадов при дворе, заезжими бродячими артистами, шутами и паяцами, трубадурами и менестрелями. В плане песенной лирики программа альбома ближе к миру Шекспира, пусть даже образы в сюжетах И. Андерсона - его современники, а причудливое сочетание народных мотивов и классической аристократической музыки затейливо исполнено рок-музыкантами середины 70-х годов двадцатого столетия. И слушатель погружается в иной мир, мир Иэна Андерсона, единственный в своём роде и неповторимый.
Здесь возможна определённая ассоциация с "Queen And Country" из "War Child" JT, хотя скорее фантазии Андерсона имеют больше общего с работами британцев Steeleye Span или Fairport Convention.
Метафоризм и иносказательность, коими пропитана вся поэтическая лирика Андерсона, идиоматическая суть которой понятна, должно быть, не каждому нынешнему англичанину, по структуре своей, пожалуй, соответствует давним временам того же Шекспира.
В качестве примера приведу завершающую часть текста из "One White Duck":
"...Должно быть что-то не так с моим рассудком,
Если я не склонен к благодарности.
Но мои мечты - лишь мои мечты, не более,
И мой ноль в десятой степени против вашей силы -
Ровным счётом ничто.
В моей двери нет двойного замка и защитной цепи
И я готов для уступок.
И пусть даже нам по пути,
Слово love из четырёх букв здесь не поможет.
Итак, я поводырь Чёрный туз,
Я официант на роликах,
Но не спешите с выводами.
Пока что я загружен подносами с завтраками,
Но пробьёт час, и я усядусь за ваш стол,
Чтобы отведать вкусный и обильный воскресный обед”.
Стержневым произведением в программе "Minstrel..." является сюита "Baker Street Muse", навеянная Иэну Андерсону сумрачным осенним пейзажем старого Лондона за окном одной из его гостиниц. Изощрённые аранжировки четырёх её частей (сюда же добавим и короткую зарисовку "Grace") есть не что иное, как изящная упаковка для историй, которые нам поведал автор под всплески своей акустической гитары. Все прочие музыканты JT вместе со струнным квинтетом, как бы хороши они ни были, в данном случае не более чем свита, сопровождающая короля по имени Иэн Андерсон.
Невероятный вокал с драматическим накалом, головоломные тексты с потаёнными сюжетами, напряжённо-гнетущая атмосфера, накрывающая слушателя с первых тактов и не отпускающая все семнадцать минут - всё это "Baker Street Muse".
Даже в предельно вольном изложении произносимых Андерсоном фраз с перманентно ускользающим смыслом вариативность пересказов этих его историй стремится к бесконечности:
"Ветреная автобусная остановка. Поднажми!
Мимо витрин, мимо башмаков затаившегося в тени джентльмена
Рядом с оборванной пуговицей.
Слышишь? В подземном переходе стоит слепой
С флейтой в продрогших руках.
Он играет какую-то старую симфонию из другого времени,
Мне совершенно незнакомую..."
Этот сюжет разворачивается в районе станции подземки на Бейкер-стрит с её неотъемлемыми атрибутами того времени.
Гитарный аккомпанемент сопровождают аутентичные клавишные Дж. Эвана и скромные экзерсисы струнного квинтета.
Стремительно развиваются события. Откуда-то из темноты появляется проститутка. Завуалированно, избегая прямой терминологии, автор повествует о сделке с женщиной, оплатой по договорённости и получении соответствующих услуг.
В инструментальной четверти "Nice Little Tune" в дело вступает флейта, гитара Мартина Барра и ритм-секция группы.
История находит своё продолжение в "Crash-Barrier Waltzer", где герой Иэна Андерсона сталкивается с подвыпившей frau, нашедшей временное пристанище в ещё не завершившем работу магазинчике радиотоваров. Немолодая дама, которую бдительный полицейский уже готов препроводить в участок:
"О, офицер, позволь мне найти ей дешёвый отель -
Я оплачу счёт и медицинскую помощь.
Ты же не жаждешь её крови?
Или, чёрт тебя возьми, ты сделаешь это?
Мы должны предоставить им право выбора..."
Ещё более замысловатой представляется заключительная часть "Mother England Reverie", в которой просматриваются смутные объяснения, какие обстоятельства вынудили маленького мальчугана поделиться сокровенным, что когда-нибудь непременно станет “менестрелем на галерее” и своим искусством будет радовать саму королеву. Однако всё закончится подземным переходом и флейтой в дрожащих от холода руках.
Многие музыкальные обозреватели дружно утверждали, что флегматичная пьеса Андерсона "Requiem" - самый душевный номер в репертуаре JT на тот момент времени. Трогательные откровения Иэна и его гитару сопровождают индифферентная бас-гитара и незатейливые эскапады струнной секции. Поговаривали, что замысел этого номера основан на личных переживаниях И. Андерсона, в частности - недавнем болезненном разводе. Впрочем, всё это длилось недолго, и уже в 1976 году Иэн обрёл утешение в объятиях новой пассии, "красивой дочери шерстяного магната, воспитанной в монастыре" Шоне Лиройд. И это будет последний в прямом смысле слова брак И. Андерсона.
Можно как угодно относиться к музыке альбома "Minstrel...", но невозможно не отдать должное гению Иэна Андерсона и слаженности сильнейшего, наверное, состава в истории JT. Словно компания старых друзей прибыла в строго назначенный час. |
 |
|
 |  |
Иэн Андерсон продолжал стабильно выпускать альбомы, экспериментируя то в одной области музыки, то в другой, но былого великолепия эти работы уже не имели. Работа «Менестрель на балконе» (можете посмотреть на него на обложке) представляет собой нечто среднее между альбомами 1972 и 1973 гг., представлявших собою огромные сюиты, и другими альбомами, для которых характерны более короткие песни, и является первой попыткой Jethro Tull в области фолк-рока.
В начале альбома и между песнями можно периодически слышать какие-то разговоры, посредством которых Иэн хотел добиться эффекта присутствия – словно он действительно выступает в каком-нибудь помещении, заполненном людьми, и непосредственно общается с нами. Открывающая альбом заглавная композиция начинается в акустическом стиле, после чего идет довольно энергичная музыка с жесткой гитарой; Иэн представляется перед нами менестрелем, который видит вокруг себя не слишком привлекательных особ и подмечает их недостатки, а то и пороки, однако понимает, что он все же похож на них. Теме не хватает некоторой изящности и легкости, которых больше в следующей композиции, инспирированной Вагнером «Cold Wind to Valhalla», в которой также идет переход от акустики к жесткой энергетике. Далее идет красивая романтическая баллада «Black Satin Dancer», с интересной инструментальной частью в середине, где музыка убыстряется и появляется хардовый саунд. Менее всего запоминается медленная и задумчиво грустная «Requiem», мелодическая структура которой очень уж размыта. Следующей идет связка из двух тем: «One White Duck» и «010 = Nothing at All» – нечто лирическое, но в то же время саркастическое, с самым странным текстом из всех композиций. Что это еще за «белая утка на стене» и «мой ноль к твоей силе в десять равен совсем ничему»? Говорят вроде, что тут Иэн обращается к своей бывшей жене. Что ж, поверим. Бóльшую часть альбома занимает 16-минутная сюита «Baker Street Muse», в которой о Шерлоке Холмсе, как ни странно, не слова, но зато присутствует много других, не самых приятственных, зарисовок некоторых аспектов жизни, подсмотренных внимательным глазом менестреля. Обрамляет сюиту грустное пение Иэна под скрипичный квартет и виолончели, а в середине мы имеем четыре выделяемые части: Pig-Me and the Whore, где мы видим какого-то пьяницу, снимающего шлюху прямо на улице; небольшой лирический инструментал Nice Little Tune, неожиданно сменяющий столь грубую сцену; Crash-Barrier Waltzer, в которой наш герой встречается с полицейским, танцующим вальс с пожилой дамой; и сначала весьма грустная, а потом достаточно жесткая Mother England Reverie, в которой менестрель извиняется перед всеми за свою циничность, но, мол, что поделаешь, если такова правда жизни?. Андерсон нарисовал много портретов: одни из них вызывают жалость (слепой нищий, играющий на флейте, маленький мальчик, греющийся на улице у костра), другие – только презрение (газетчики – «воины» с «холодными руками»). В конце мы слышим шаги Иэна и его крик «Я не могу выйти», словно он пытается убежать от нас, однако не может, потому что, видимо, и за пределами этого помещения его ждут такие же люди, с теми же пороками, вызывающие то же чувство праведного негодования. Завершает альбом короткая грустная вещица «Grace» (здесь слово означает «молитва перед едой»), в которой есть всего несколько строчек: «Здравствуй, солнце! Здравствуй, птичка! Здравствуй, моя леди! Здравствуй, завтрак! Куплю ли я тебя завтра?», но зато какую полную картину они рисуют.
Сам Андерсон этот свой альбом все-таки раскритиковал, заявив, что поведал в нем уж очень сокровенные мысли, а этого, мол, делать не следует. Да, работа получилась действительно глубоко личной, но мы подобное к недостаткам не относим. А что же мы относим к недостаткам? По всей видимости, нехватку действительно цепляющих вещей. Когда слушаешь альбом, то он тебе нравится, но вот потом очень трудно вспомнить какие-то определенные мелодии. |
|
( 1 )
Freshly day glow'd factory cheaters
Salaried and collar scrubbing
He titillated men of action
Belly warming, hands still rubbing
On the parts they never mention
He pacified the nappy suffering
Infant bleating, one line jokers
TV documentary makers
Overfed and undertakers
Sunday paper backgammon players
Family scarred and women haters
Then he called the band down to the stage
And he looked at all the friends he'd made
The minstrel in the gallery
Looked down upon the smiling faces
He met the gazes, observed the spaces
On between the old men's cackle
Then he brewed a song of love and hatred
Oblique suggestions and he waited
He polarized the pumpkin eaters
Static humming panel beaters
The minstrel in the gallery
Looked down on the rabbit run
And he threw away his looking glass
Saw his face in everyone
He titillated men of action
Belly warming, hands still rubbing
On the parts they never mention
Salaried and collar scrubbing
He pacified the nappy suffering
Infant bleating, one line jokers
TV documentary makers
Overfed and undertakers
Sunday paper backgammon players
Family scarred and women haters
And then he called the band down to the stage
And he looked at all the friends he'd made
The minstrel in the gallery
Looked down on the rabbit run
And he threw away his looking glass
And saw his face in everyone
Cold wind to Valhalla
(Anderson)
And ride with us, young bonny lass!
With the angels of the night
Crack wind clatter, flesh rain bite
On an out size unicorn
Rough shod winging sky blue flight
On a cold wind to Valhalla
And join with us, please!
Valkyrie maidens cry
Above the cold wind to Valhalla
Breakfast with the gods
Night angels serve with ice bound majesty
Frozen flaking, fish raw nerve
In a cup of silver liquid fire
Moon jet brave beam split ceiling swerve
And light the old Valhalla
Come join with us, please!
Valkyrie maidens cry
Above the cold wind to Valhalla
Heroes rest upon the sighs
Of Thor's trusty hand maidens
Midnight lonely whisper cries:
"We're getting a bit short on heroes lately..."
Sword snap fright white pale goodbyes
In the desolation of Valhalla
And join with us, please!
The Valkyrie maidens ride
Empty handed on the cold wind to Valhalla
Black satin dancer
(Anderson)
Come! Let me play with you, black satin dancer
In all your giving, given is the answer
Tearing life from limb and looking sweeter
Than the brightest flower in my garden
Begging your pardon
Shedding right unreason
Over sensation
Fly the fleeting seasons
Thin wind whispering on broken mandolin
Bending the minutes, the hours ever turning
On that old gold story of mercy
A desperate breathing, tongue nipple teasing
Your fast river flowing
Your northern fire fed
Come! Black satin dancer
Come softly to bed
Requiem
(Anderson)
Well, I saw a bird today flying from a bush
And the wind blew it away
And the black-eyed mother sun scorched the butterfly at play
Velvet veined, I saw it burn
With a wintry storm blown sigh
A silver cloud blew right on by
And taking in the morning, I sang
O Requiem
Well, my lady told me: "Stay", I looked aside and walked away
Along the strand
But I didn't say a word as the train time table blurred
Close behind the taxi stand
Saw her face in the teardrop black cab window
Fading into the traffic, watched her go
And taking in the morning, heard myself singing
O Requiem
Here I go again!
It's the same old story...
Well, I saw a bird today, I looked aside and walked away
Along the strand
One white duck / 0^{10} = Nothing at all
(Anderson)
There's a haze on the skyline
To wish me on my way
And there's a note on the telephone
Some roses on a tray
And the motorway's stretching
Right out to us all
As I pull on my old wings
One white duck on your wall
Isn't it just too damn real?
One white duck on your wall
One duck on your wall
I'll catch a ride on your violin
Strung upon your bow
And I'll float on your melody
Sing your chorus soft and low
There's a picture view postcard
To say that I called
You can see from the fireplace
One white duck on your wall
Isn't it just too damn real?
One white duck on your wall
One duck on your wall
One duck on your wall
So fly away Peter and fly away Paul!
From the finger tip ledge of contentment
Well, the long restless rustle of high heeled boots calls
And I'm probably bound to deceive you after all
Something must be wrong with me and my brain
If I'm so patently unrewarding
But my dreams are for dreaming and best left that way
And my zero to your power of ten equals = nothing at all
There's no double lock defense, there's no chain on my door
And I'm available for consultation
But remember your way in is also my way out
And love's four letter word is no compensation
Well, I'm the black ace dog handler, I'm a waiter on skates
So don't you jump to your foreskin conclusion!
'Cause I'm up to my deaf ears in cold breakfast trays
To be cleared before I can dine on your sweet sunday lunch confusion
Baker St. Muse
(Anderson)
1) Baker Street Muse
Windy bus stop, click, shop window, heel
Shady gentleman, fly-button, feel
In the underpass the blind man stands
With cold flute hands
Symphony match seller, breath out of time
You can call me on another line
Indian restaurants that curry my brain
Newspaper warriors changing the names
They advertise from the station stand
With cold print hands
Symphony word player, I'll be your headline
If you catch me another time
Didn't make her with my Baker Street ruse
Couldn't shake her with my Baker Street bruise
Like to take her but I'm just a Baker Street Muse
Ale spew, puddle brew, boys, throw it up clean
Coke and Bacardi colours them green
From the typing pool goes the mini skirted princess
With great finesse
Fertile earth mother, your burial mound
Is fifty feet down in the Baker Street underground
What the hell?!
I didn't make her with my Baker Street ruse
Couldn't shake her with my Baker Street bruise
Like to take her but I'm just a Baker Street Muse
Walking down the gutter, thinking:
"How the hell am I today?"
Well, I didn't really ask you
But thanks all the same
2) Pig-me and the whore
"Big bottled Fraulein, put your weight on me"
Said the pig-me to the whore
Desperate for more
In his assault upon the mountain
Little man, his youth a fountain
Overdrafted and still counting
Vernacular, verbose
An attempt at getting close to where he came from
In the doorway of the stars
Between Blandford Street and Mars
Proposition, deal
Flying button, feel
Testicle testing, wallet ever bulging
Dressed to the left, divulging
The wrinkles of his years
Wedding bell induced fears
Shedding bell end tears
In the pocket of her resistance
International assistance
Flowing generous and full to his never-ready tool
Pulls his eyes over her wool
And he shudders as he comes
And my rudder slowly turns me
Into the Marylebone Road
3) Nice little tune
Instrumental part
4) Crash-barrier waltzer
And here slip I
Dragging one foot in the gutter
In the midnight echo of the shop
That sells cheap radios
And there sits she
No bed, no bread, no butter
On a double yellow line
Where she can park anytime
Old Lady Grey, crash-barrier waltzer
Some only son's mother, Baker Street casualty
Oh, Mr. Policeman! Blue shirt ballet master
Feet in sticking plaster, move the old lady on
Strange pas-de-deux, his Romeo to her Juliet
Her sleeping draught his poisoned regret
No drunken bums allowed to sleep here
In the crowded emptiness
Oh, officer! Let me send her to a cheap hotel
I'll pay the bill and make her well
Like hell you bloody will!
No do-good over kill
We must teach them to be still more independent
5) Mother England reverie
I have no time for Time Magazine or Rolling Stone
I have no wish for wishing wells or wishing bones
I have no house in the country, I have no motor car
And if you think I'm joking then I'm just a one line joker in a public bar
And it seems there's nobody left for tennis
And I'm a one-band-man
And I want no top twenty funeral
Or a hundred grand
There was a little boy stood on a burning log
Rubbing his hands with glee
He said: "Oh, Mother England! Did you light my smile?
Or did you light this fire under me?"
One day I'll be a minstrel in the gallery
And paint you a picture of the queen
And if sometimes I sing to a cynical degree
It's just the nonsense that it seems
So I drift down through the Baker Street valley
In my steep sided un-reality
And when all is said and all is done
I couldn't wish for a better one
It's a real life ripe dead certainty
That I'm just a Baker Street Muse
Talking to the gutter stinking
Winking in the same old way
I tried to catch my eye
But I looked the other way
Indian restaurants that curry my brain
Newspaper warriors changing the names
They advertise from the station stand
Circumcised with cold print hands
Windy bus stop, click, shop window, heel
Shady gentleman, fly button, feel
In the underpass the blind man stands
With cold flute hands
Symphony match seller, breath out of time
You can call me on another line
Didn't make her with my Baker Street ruse
Couldn't shake her with my Baker Street nruise
Like to take her but I'm just a Baker Street Muse
Grace
(Anderson)
Hello, sun!
Hello, bird!
Hello, my lady!
Hello, breakfast!
May I buy you again tomorrow?