DOUG ALDRICH был гостем программы "Trunk Nation With Eddie Trunk", в рамках которой подробно рассказал о состоянии здоровья и, в частности, ответил на вопрос о том, как рак был обнаружен: «Я никогда не думал, что заболею раком. Это просто не приходило мне в голову. Я всегда был очень здоров и - постучу по дереву - никогда не болел ничем серьезным. И вот однажды, кажется, это было в мае, я собирался на гастроли с THE DAISIES, брился и увидел маленькую шишку на шее. Я подумал: «Ну, так выглядит, когда ты болеешь, у тебя опухли железы или что-то в этом роде». Она была с одной стороны. И я подумал: «Это совсем не больно. У меня не болит горло. Ничего не болит». Я поехал на гастроли и подумал: « А ведь подобное может быть вирусом. Пусть это продлится пару недель, и если ничего не изменится, то нужно записаться на прием к врачу». И я пошел и записался на прием - кажется, в США это было три недели приема или что-то в этом роде. Я вернулся домой и записался на прием. Это заняло немного времени. Как вы знаете, чтобы попасть на прием к врачу, нужна минута. Так что прошло еще несколько недель, прежде чем я оказался у врача. И сразу же меня осмотрели, чтобы сделать компьютерную томографию, [и] после того как увидели, что там что-то есть, забеспокоились. Но серьезных опасений не было. Потом я сделал МРТ шеи, и тогда они смогли измерить шишку и поняли, что это вызывает серьезные опасения. [Они сказали мне, что я должен пойти к врачу, который лечит уши, нос и горло. А мой врач сказал: «Эй, это может быть рак. Это может быть рак, но может быть и доброкачественное образование. Это может быть что угодно. Пока не волнуйтесь по этому поводу». Но в голове у меня уже зародилась тревога. И вот я иду к врачу по ушам, носу и горлу, и он говорит: «Я вижу. Это на вашей миндалине. И если вы не возражаете, я возьму кусочек пинцетом и отправлю его на биопсию». На самом деле, для тех, кого это волнует, вы можете пойти и сделать биопсию, и это будет стоить вам тысячи долларов, или по страховке, или как-то еще. Этот парень поступил по старинке - он просто оторвал кусочек от моей миндалины и отправил его в лабораторию, и это сэкономило мне кучу денег. Результат оказался положительным - ВПЧ 16, рак горла. Определенно нехорошо. И тут вы начинаете волноваться, типа: «О, черт. Ладно, какая стадия?» и так далее. И очень трудно получить окончательный ответ, потому что никто толком не знает, пока не сделаешь кучу анализов и всего остального. Так что, возможно, пройдет три-четыре недели, прежде чем вы узнаете, какая у вас стадия. Так все и началось. А потом я пошел и начал проходить через весь процесс. К тому времени я сдал кучу анализов и прочего. У меня есть страховка на себя и семью, и я максимально использовал свою возможность. Так что все было хорошо. Но страховка - это совсем другое дело. Счета от врачей - вы получаете счета; каждый день приходят счета от того-то и того-то, и вы не знаете, что оплачивать, а что нет. Все это очень запутанно. Но как бы то ни было, именно так все и началось. Так был поставлен диагноз. И я сразу же попал к... Моя жена записала меня к врачу в Медицинском центре Калифорнийского университета, который находится недалеко от Лос-Анджелеса. А потом парень моей сестры - пластический хирург, и он записал меня к врачу для дополнительного обследования из Cedar Sinai в Лос-Анджелесе. И именно к нему я и пошел, к парню по имени доктор Хо». На просьбу ведущего пояснить, что у него « не было никаких симптомов», кроме этой маленькой шишки, и что ему не было «больно или что-то еще», Doug сказал: «Ничего. Иногда люди теряют вес. У меня не было никаких симптомов — ничего. Это была просто шишка, и она была не очень заметна, но потом, конечно, если вы ее увидите, то уже не сможете ее не замечать». И еще одна вещь, которую важно знать людям, — это то, что самое важное, что вы можете сделать, чтобы защитить себя, — пройти обследование. Ну, этот конкретный рак обычно обнаруживает стоматолог. Но у меня нет особых проблем с зубами, а стоматолог стоит дорого. Поэтому я бы сказал: «Послушайте, мои дети, я хочу убедиться, что они проверены, и [у них есть] брекеты и все, что им нужно сделать. Вот на что я буду тратить свои деньги». Я думал: «Мне не нужно ходить к стоматологу. Я просто чищу зубы и пользуюсь зубной нитью. Вот и все». Но если бы я пошел к стоматологу, он бы увидел это до того, как... Это называется метастазированием, когда опухоль переходит с места на место в лимфатическом узле, а у меня на шее была именно такая шишка; это был лимфатический узел, который набух. Так что стоматолог увидел бы эту штуку на моей миндалине гораздо раньше, и с ней было бы гораздо проще справиться, или лечение было бы гораздо проще. Но рак обнаружили, когда он уже дал метастазы в лимфатический узел, и тогда встал вопрос: какая у него стадия? Насколько она велика? Как далеко он зашел? В итоге вам нужно пройти диагностику, чтобы понять, на каком этапе вы находитесь, и обратиться к онкологу. И я бы рекомендовал вам обратиться в крупную больницу в вашем районе и записаться на прием, начать записываться на прием к тому, к кому вы можете. Моя жена так и поступила. Она обратилась в Калифорнийский университет, потому что мы уже обращались к ним раньше по поводу детей и прочего. И вот она меня туда направила. Человек проработал там долгое время, у него был отличный послужной список, Калифорнийский университет - это здорово и все такое, но он сказал: «Мы больше не проводим подобных операций». Это старая практика, которую применяют при раке. Они называют это стадиями от 1 до 4, неважно». В общем, он сказал: «Я не знаю, какая именно у вас. Может быть, 2, может быть, 3, может быть, 1,5, неважно. Но вам понадобится операция». Когда он находится в горле, там соединяются между собой множество органов. Поэтому они смотрят в нос, заглядывают в горло, делают рентгеновские снимки, сканируют и все такое прочее. И кстати, примерно в это же время врач назначил ПЭТ-сканирование, которое представляет собой полное сканирование тела, чтобы проверить, не распространился ли рак на легкие, печень, почки или что-то еще, и все это страшно. Когда ты начинаешь думать: «Когда мне назначат встречу? О, это через две недели. А ведь рак может появиться прямо сейчас и расти где угодно». И вы не знаете, поэтому вам нужно сделать ПЭТ-сканирование. Но, к счастью, пока и на тот момент я был чист везде, кроме этого места. Тогда врач сказал: «Вам придется сделать операцию. Вам повезло, что я отличный хирург. Я могу сделать внешнюю часть операции на ваших лимфатических узлах, но не могу сделать внутреннюю, а это будет роботизированная операция. Для этого мне нужен кто-то другой». А когда я встретился с доктором Хо в Cedar Sinai, он был моложе. У него, вероятно, было более современное образование в области робототехники. И он сказал: «Я сам проведу обе операции». И он был очень уверен в себе. По его словам, за это время возникла еще одна проблема, которая повлияла на то, как он перенес операцию: «В вашей шее есть нерв, который соединяет плечо с этой областью. И когда они будут делать операцию, если они пережмут этот нерв, то вам будет очень трудно поднять руку, что не повлияет на мою игру на гитаре, но я не смог бы поднять руку вверх должным образом. И я думаю не только о том, чтобы играть на гитаре, но и о том, чтобы, например, побросать мяч в баскетбольную корзину со своими детьми или что-то в этом роде. Я спросил его об этом, и он сказал: «Мы сделаем все возможное. Я думаю, мы сможем сохранить этот нерв». И он сделал это. Так что первым делом [они сделали] операцию, а потом, после операции, они решили, какое будет лечение: будет ли оно полным, и вам ничего не нужно будет делать, или вам нужно будет пройти облучение, или химиотерапию, или и то, и другое. И мне пришлось пройти облучение». На вопрос о том, прошел ли он сейчас все стадии облучения, он сказал: «Врачи сказали мне, что облучение нужно только для того, чтобы очистить организм, потому что опухоль попала в лимфатические узлы на шее и выглядела так, будто она была достаточно локализована, но мог остаться маленький кусочек или несколько фрагментов, которые могли бы оторваться, поэтому нужно облучить их, чтобы убедиться в безопасности. Я начал читать о том, что такое облучение, и моя жена тоже, и в любом случае это не очень весело. По сути, это поджаривание определенных частей тела, и от этого бывает много побочных эффектов, так что я не ждал этого с нетерпением. И я подумал, что, может быть, потому что хирург хорошо поработал, и у меня много друзей, которые прошли через подобное... Я надеялся, что смогу обойтись меньшим облучением, чем то, которое было сделано после операции. Я прошел шестинедельный курс. Но они сказали: «Эй, вы можете принять участие в клиническом испытании, в рамках которого вы получите три недели облучения, но при этом вам придется пройти три дозы химиотерапии. И это очень хорошо работает». Меня это обрадовало, и я согласился, но проблема с химиотерапией, когда речь идет о голове и шее, в том, что от нее звенит в ушах и можно потерять слух. А у меня уже звенело в одном ухе, и у меня был шум в ушах, или как его там еще называют. Так что я не был подходящим вариантом для такого лечения. Поэтому я прошел шестинедельный курс облучения, который проводится пять дней в неделю. Это занимает 15 минут в микроволновой печи, или как там ее, лазер, или что там еще, протонная штука, и вы облучаетесь пять дней в неделю. Затем они должны дать вам два дня на отдых в течение шести недель. Так что я только что закончил». На вопрос о том, получил ли он теперь «добро», в ответ он произнес: «Самой большой проблемой после облучения была тошнота и сильная усталость, к тому же постепенно шея снаружи начинает поджариваться, а сейчас моя шея - как кожа у младенца. Кожа совсем новая. Так что мне повезло. Я чувствую себя прекрасно. Я с этим покончил. Я начинаю подумывать о том, чтобы пойти в спортзал. И я потерял, наверное, 10 фунтов, а некоторые люди теряют 40, 50 или 100... Так что я просто стараюсь есть здоровую пищу и белок, а в больнице мне просто сказали: «Следите за калориями». И мне очень повезло, но есть много побочных эффектов. Есть много чего, что доставляет неприятности. Я до сих пор не могу открыть рот, чтобы откусить большой кусок гамбургера, а потом моя челюсть очень устает, потому что... У меня этот фиброз — он называется TMJ или как-то так — поэтому я не могу есть; мне трудно есть, трудно жевать. Это одно. А еще у меня нет вкусовых ощущений, потому что радиация, по сути, поджаривает вкусовые рецепторы. Надеюсь, все вернется. Потому что это вызывает беспокойство, то, что я не могу ощущать вкус... Когда я заболел COVID пару лет назад, я не потерял вкус, так что я так и не узнал, каково это. Так что, отвечая на ваш вопрос [о том, дали ли мне «добро»], скажу, что с лечением, операцией и всем прочим по сути покончено. Теперь мне нужно подождать три месяца, и они снова сделают ПЭТ-сканирование и посмотрят, осталось ли что-нибудь. Есть шанс, что они всё выловили. Если нет, то я просто смирюсь с этим, что бы это ни было. Вы начинаете бояться этой проблемы, но есть множество людей, которые проходят через разные стадии рака, и они все еще рядом, и они все еще борются и держат удар. И ведь они настоящие герои. Главное — это постараться выявить его на ранней стадии, если такое возможно».