Репортаж с концерта DEEP PURPLE (20 октября 2006) : DARKSIDE.ru

Deep Purple в России – это не просто концерт, это Событие. Это место встреч старых друзей, это повод вспомнить о шальных юношеских деньках, это всегда полные залы, это… да много этих “это”, все сразу и не перечислишь, а если и начнешь, то займет это добрых два листа, посему не будем углубляться. Deep Purple - живые классики, если хотите, метроном хард-рока, повлиявшие и вдохновившие своей музыкой не одну сотню групп в самых разных уголках земного шара. По ним сходят с ума немцы, фанатеют австралийцы и почитают японцы, но с тем, как их встречают и любят в России, не сравнится ничто. Их действительно любят от сердца, за ними готовы проехать сотни и тысячи километров, их превозносят, как богов, и, надо отдать англичанам должное, они платят за эту любовь “пурпурным” золотом хитов. Хотя формально тур, с которым Deep Purple вот уже в пятый раз оказались в Петербурге, был посвящен последнему номерному альбому, на деле все вылилось в этакий Best Of. От шести песен с “Rapture Of The Deep”, которые исполнялись в начале тура, сейчас в сет-листе осталось только три, а вот старых, запиленных вусмерть на пластинках и выученных так, что разбуди тебя ночью, то без труда напоешь любой номер с “Machine Head” или “In Rock”, прибавилось. Конечно, всегда будут недовольные сет-листом, всегда не сыграют ту или иную песню, но для группы уровня Deep Purple (а, положа руку на сердце, много ли вообще таких групп?) его формирование – это непосильная головная боль, а чтобы довольны остались все, находиться на сцене им придется никак не меньше часов пяти-шести...

Итак, вечер пятницы 20 октября. Ледовый дворец. Около пандуса, ведущего к дверям Ледового, собралась толпа самых отчаянных фэнов, кучкующихся тут уже не один десяток минут (а ветер очень и очень холодный, пространства открытые со всеми вытекающими, но кого же это остановит?).

На часах 19-00. Самые рьяные, как бурный поток, прорвавший платину, наперегонки устремляются к дверям, чтобы так же быстро, уже мелькая силуэтами в стеклах дворца, бежать к сцене, дабы быть подле кумиров. Ничего не поменялось за почти 40 лет, изменились лишь города и залы. Ну и все, совсем немного, но прибавили в годах… Что интересно, но предчувствие аншлага вовсе не витало в воздухе – людей в коридорах Ледового было не очень много, традиционного скопления при входе в партер тоже не наблюдалось, и создавалась ощущение, что на концерт пришло немногим больше, чем было на Accept весной прошлого года. И только попав в зал, ты действительно понимал, сколько же людей в нем – на верхнем ярусе количество свободных мест было минимальным, трибуны первого яруса хоть и зияли пустотами, но уже песни к третьей и от них остались редкие проплешины. Только партер, казалось, был заполнен на треть, но минут через 20-25 после начала шоу оказался заполненным как минимум на 60%. Что поделать - рабочий день, пробки …

20-00. Педантичность англичан известна всему миру. Также известно, что концерты в России редко начинаются в то время, что объявляется заранее. Но педантичность победила трудности – звук интро пошел из колонок ровно в тот момент, когда стрелка часов пересекла отметку восьми часов. Такого подвоха явно не ожидали все те, кто мирно поглощал спиртные напитки и делился радостями и горестями с друзьями. В результате поток желающих попасть в партер быстро превысил возможность охраны на полный досмотр каждого, и эта процедура была упрощена, отлавливали только тех, кто пытался проникнуть в зал с недопитым содержимым стаканов. Разумное отношение к публики охраны можно только приветствовать, а в том, что пришлось потолкаться на входе, виноваты исключительно нерадивые зрители.

Между тем интро перешло в “Pictures Of Home”, которую, по большей части пришлось, оценивать из бара в собравшейся толпе у входа непосредственно в зал, но к самому сладкому успеть удалось – это был интересный, без малейшего труда сыгранный соляк Роджера Гловера, предвосхитивший “Things I Never Said”. Возможно, мне только показалось, но даже Ян Гиллан не ожидал от Роджера такой прыти в самом начале шоу. Вообще, Роджер произвел на меня за весь концерт самое сильное впечатление – масса соляков, джем-сейшены со Стивом Морсом, постоянные перемещения по сцене и не сходящая с лица улыбка – остается только позавидовать той прекрасной форме, в которой он сейчас находится.

Сама по себе песня “Things I Never Said”, попавшая только на туровое двухдисковое издание “Rapture Of The Deep” (его свободно могли приобрести все желающее, правда, по весьма кусачей цене в 1400 р.), не представляет особого интереса – это стандартный для “пёрпловский” номер, который мог появиться на любом альбоме хоть в 90-х, хоть в текущем десятилетии. Он просто не имел ни единого шанса как-то запомниться на фоне “Pictures Of Home”, “Strange Kind Of Woman” или, пусть и плоховато спетой, но очень качественно и качево сыгранной “Into The Fire”, в которой Гиллан, хотя и старался взять все высокие как надо, но получалась это у него не всегда. “Strange Kind Of Woman” напротив, прозвучала очень здорово и мощно, по сути, именно с нее началось шоу, и именно она стала одним из самых ярких его моментов. Я сомневаюсь, что после ее окончания хотя бы у кого-то из тех, кто пришел в тот вечер, остались сомнения в возможностях Deep Purple заводить зал любой вместимости.

Пока Ян совершенно непринужденно общался со зрителями, техники быстро вынесли на сцену пюпитр, на который водрузили ноты, и вышла белокурая девица со скрипкой. С последними отблесками затухающего света эхом раздался голос – “Rapture Of The Deep”… Deep Purple преподнесли приятный сюрприз на финальном концерте российско-украинского тура, ведь одноименная последнему диску песня была исполнена максимально близко к оригинальной студийной версии, то есть с живой партией скрипки! И пусть скрипачку довольно быстро заглушили из-за мгновенно возникших перегрузов (пожалуй, самый серьезный прокол техников за вечер), и роль ее инструмента была не такой весомой, как на альбоме, сам факт присутствия дополнительной живой скрипки был чем-то особенным. Даже на “Fireball”, начало которой Гиллан явно провалил (ну не может он уже в таком возрасте петь такие быстрые песни), когда на сцене из первых рядов появилась хорошо известная в российском фэнклубе поклонница “пурпурных” и попыталась спеть (слова-то она знала, только голоса слышно не было) вместе с Яном один из куплетов, это оказалось не так волнующе, как получилось со скрипачкой.

“Wrong Man” с последнего диска запомнился, пожалуй, только тем, что стал самым тяжелым номером на концерте, и Deep Purple на какое-то мгновение превратились из старичков хард-рока в гуру heavy metal – настолько мощно и увесисто звучали начальные риффы! Все же такая тяжесть не по ним, и заигрывание с ней не принесло Deep Purple особых плодов. А вот выданный Стивом Морсом сольный номер запомнился – после небольшого собственного джема пошли кусочки из известных всем мелодий – “Back In Black” AC/DC, “Sweet Home Alabama” Lynyrd Skynyrd, и если не ослышался, был даже кусочек из “Sweet Child O'Mine” Guns N’Roses, но теплее всего залом был принят фрагмент “Stairway To Heaven” с понимающе улыбнувшимся в тот момент Стивом. Гитарный парад плавно перешел в “Well Dressed Guitar” с сессий к диску “Bananas”, опубликованной лишь на том же самом бонус-диске турового издания “Rapture Of The Deep”. Завершился сольный номер Стива встреченной гулом одобрения “When A Blind Man Cries”, песней, трогающей до слез и пробирающей до глубины души, которую Гиллан исполнил, увы, не очень хорошо…

Такое занятное чередование успешных и не очень песен напоминало мне усиленно карабкающегося по стене человека, которому чуть-чуть не хватает до вершины. Он ее видит, прикладывает усилие, чтобы туда забраться, но как-то неизменно, находясь у самого пика, слегка откатывается назад и, немного набравшись сил, вновь принимается за штурм. Это совсем не означает, что лезет он на полутораметровое препятствие, отнюдь, уровень и игра Deep Purple позволяет говорить, что эта воображаемая стенка никак не меньше метров 10, и представьте сами, насколько нелегко балансировать на такой высоте. Почти дотянуться получилось на “Lazy” с очень любопытным джемом гитаристов и вполне себе вменяемо отыгранной Доном Эйри партии органа. Конечно, он хорошо вписался в команду, он отличный клавишник, но той мощи, того напора, что были у Джона Лорда, ему не видать, и пусть он очень старается, находясь в Deep Purple он будет оставаться лишь тенью Великого человека. Его скучноватое соло, с абсолютно тем же набором импровизаций, что и два года назад (“Что тебе снится, крейсер Аврора”, “Калинка”, “Турецкий Марш” и еще что-то), несколько утомило и явилось наглядной демонстрацией приведенных ранее слов. Как оказалось, утомило не одного меня – лишь только Дон приступил к своей части шоу, народ изрядно освободил партер и вырвался-таки на перекур. Удивило и несколько невзрачное исполнение “Perfect Strangers”, песни самой по себе очень энергичной и качевой, в концертном исполнении производящей еще больший эффект, но … не получилось, или меня так сильно утомил Дон?

Ну а на “Space Truckin’” воображаемый человечек наконец-то забрался на стену и более с нее не падал, горделиво прохаживаясь и наслаждаясь открывающимся со столь долго штурмуемой вершины видом. Отличный свет, какой-то непонятно откуда взявшийся задор музыкантов и, в особенности, Яна Гиллана совершили, казалось бы, невозможное – весь зал, не отрываясь, следил за происходящим, и кто менее, а кто и более заметно подпевали знакомые слова. Двухминутная дуэль Морса и Гловера, стоящих друг напротив друга, и наконец-то проявивший себя Ян Пейс сделали начало “Highway Star” настолько ударным, что сама вещь на фоне этого слаженного “угара”, редко встречающегося и у вдвое моложе музыкантов, немного потерялась. Ну и кульминация концерта, но что это? Морс, один посередине сцены, берет какой-то совершенно незнакомый аккорд, от которого закладывает уши, и… он переходит в главный рифф столетия, всколыхнувший Ледовый за секунду. Конечно же, как может концерт Deep Purple пройти без “Smoke On The Water”? Это так же нереально, как ясная южная ночь без звезд, топ-модель без богатого спутника или гараж ближневосточного шейха без спортивных машин. Добавлять что-то еще бессмысленно – вот уже более 30 лет это песня является одной из самых часто исполняемых по заявкам композиций на все возможных радиостанциях, без которой предположить существование рока просто невозможно. Блестяще ее исполнив, “пепл” попрощались с залом и ушли за кулисы. И тут раздался такой свист и топот, постоянное скандирование “Deep Purple, Deep Purple!”, которое, переведи его на язык футбольного фаната, как “Зенит, Зенит”, и то редко когда услышишь на расположенном в другой части города Петровском…

На бис была отлично исполнена самая “древняя” вещь концерта – “Hush”, предвосхищавшаяся словами Гиллана о путешествии во времени в далекий 1968 год, с обязательной распевкой зала в середине и отличным джем-сейшеном Морса, Гловера и Пейса. Ну и по традиции завершался сет той самой песней, которая всегда у Deep Purple получилась на концертах лучше студийного варианта. Конечно же, я говорю об отличной “Black Night”, мотив коей был мгновенно подхвачен залом, как только Роджер начал наигрывать его на басу. Такая бурная реакция несколько его удивила, но не воспользоваться шансом завести и без того заведенный зал он не смог. Играли ее добрых минут семь, а в финале к активно джемующим Морсу и Гловеру присоединилась та самая австрийская скрипачка, что уже поднималась на сцену часом ранее. Получилось очень энергично и здорово: “Black Night” со скрипкой – ну на каком российском шоу такое было до этого?

На часах около 22-00. Финальный поклон, и под заслуженные овации уставшие музыканты удаляются в свои гримерки, а довольные, вспомнившие свою молодость или наоборот, впервые прикоснувшиеся к легендам люди счастливо направляются по домам или готовятся зависнуть на всю ночь в гостях у тех, кого не видели за эти долгие два года…

К Deep Purple можно относится по-разному, справедливо упрекать их в том, что из Пейса сыпется песок, Гиллан говорит, Гловеру скорее надо нянчить внуков и курить сидя в кресле дорогую сигару, а не бегать из угла в угол по сценам разных городов мира с большим басом, Эйри совсем не Лорд и никогда им не будет, и только Морс еще чего-то может… Но достаточно один раз прийти на концерт, увидеть их лица, ту радость, которую они не только несут зрителям, но и сами получают от нахождения “здесь и сейчас”, чтобы понять, что все сказанные ранее слова про их возраст – пустое…

Сет лист: